Новости

«Листая старые подшивки»

САМЫЙ ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Вероятно, в жизни каждого человека есть день, который для него особенно знаменателен, особенно памятен и дорог. Есть такой день и у меня. Это день рождения Владимира Ильича Ленина. В праздничный вечер 22 апреля 1961 года в столичном кинотеатре «Ударник» состоялась премьера художественного фильма «В начале века», моя первая встреча со зрителями в роли Ленина. День этот во многом определил всю мою дальнейшую жизнь.

Личность Ленина поражает своей масштабностью, глубиной и неисчерпаемостью. Это фигура настолько огромная и всеобъемлющая, что, наверное, никаких личных качеств художника, пусть даже самого одаренного, недостанет, чтобы передать в произведении искусства всю полноту этого образа, охватить все грани этого исключительного характера. Мне кажется очень верной мысль нашего замечательного актера, много и плодотворно работавшего над воплощением образа Владимира Ильича на сцене и киноэкране, Максима Максимовича Штрауха, который говорил, что показать личность Ленина во всей ее гениальности и многогранности не под силу одному актеру, это задача целых поколений художников сцены.

Я счастлив, что и мне выпала честь стать участником этого коллективного опыта по созданию образа Владимира Ильича Ленина в нашем искусстве. Надо ли говорить, как я был взволнован, когда мне, тогда еще молодому актеру Саратовского театра, московский кинорежиссер А. Рыбаков предложил попробо-ваться на роль Владимира Ильича в фильме «В начале века». Решающее же слово произнес тогдашний художественный руководитель «Мосфильма» Иван Пырьев, посоветовавший Рыбакову взять «этого актера из Саратова». Время действия картины охватывает годы шушенской ссылки, приезд Ленина и Крупской после отбытия ссылки в подмосковный Подольск, где тогда жила Мария Александровна Ульянова, месяцы эмиграции в Мюнхене, Лейпциге, Женеве. Мне, я думаю, повезло, что свое приобщение к Лениниане я начинал с роли молодого Ленина. Не хочу сказать, что это было проще, легче. Но благодаря возрастному совпадению я мог опираться не только на воспоминания современников Владимира Ильича, но и на собственное мироощущение. Надеюсь, мне простят это сопоставление, я отлично представляю дистанцию, отделяющую человека обычного от гения, но ведь недаром поэт емко и метко сказал об Ильиче: «Самый человечный человек».

Своим первым обращением к образу Ленина я в известной степени удовлетворен, потому что этот опыт оказался шире одной роли, он открыл мне перспективы дальнейшего движения. То, что былЪ найдено (и, возможно, даже не реализовано до конца на экране), требовало развития. А это, в свою очередь, требовало нового накопления и переработки опыта — профессионального, жизненного, гражданского. Надеюсь, меня не обманывает ощущение, что этот внутренний процесс принес свои результаты и именно это позволило мне в последующие годы вновь обратиться к образу Ильича, работа над которым стала главным делом всей моей жизни. Работа не над ролью Ленина в том или другом спектакле или фильме, а, хочу подчеркнуть,— над образом. Вот уже более полувека усилиями разных мастеров нашей сцены, начиная с Б. Щукина, М. Штрауха, создаются не просто роли, создается образ Ленина. И каждый актер, приступая к работе над ним — а это дело святое, обязывающее мобилизовать все свои душевные силы, способности, все напряжение мысли и чувства,— не может пройти мимо тех достижений, которые уже накоплены его предшественниками, и вместе с тем не может не стараться вложить в образ что-то свое, сокровенное, им найденное. Я убежден, что образ Владимира Ильича всегда будет новаторским в восприятии и художника и зрителя — ведь у каждого нового поколения рождается и новое представление о Ленине. Его образ не уходит в прошлое — он живет в будущем, и в этом исключительность задач, которые ставит время перед художником.

Старый большевик А. А. Андреев в своих записках советует тем, кто хочет понять и почувствовать Ленина-человека, обращаться к его произведениям, в них искать «зерно» ленинского образа. Я считаю, что именно этот богатейший источник должен быть главным для каждого, кто берет на себя огромную ответственность — языком искусства говорить о Ленине.

В чем секрет необычайной мощи ленинской мысли, ее всеохватности? Мне кажется, я нашел для себя ответ на этот мучивший меня вопрос, и нашел в произведении самого Владимира Ильича (где же еще можно было его найти?), брошюре «Очередные задачи Советской власти». «Надо найти в каждый особый момент,— пишет Ленин,— то самое особое звено в цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену...» Вновь и вновь перечитывал я эти строки, и мне вдруг приоткрылось что-то очень важное в человеке, написавшем их. Стал ясней его непрестанный, нечеловечески тяжелый труд — поиски необходимых решений, поиски выхода из всех трудностей, встающих на пути молодого Советского государства. Умение Ленина собрать себя, сосредоточить все силы на решении главной задачи дня — главного звена, не теряя из виду всей цепи задач, соотнося деталь с целым — вот тот секрет, до которого я так упорно доискивался.

Так, в работе над фильмом «Шестое июля» все художественные средства я подчинил главному звену — сосредоточенной борьбе Ленина с предательством и политическим авантюризмом левых эсеров. «Кремлевские куранты» Н. Погодина помогли выделить среди других особенностей ленинского характера черты романтика, мечтателя.

Я пытался точно и органично передать ход внутренних мыслей Ленина, процесс его мышления. Прекрасный актер Борис Васильевич Щукин, один из первых создателей образа Ленина на сцене и на экране, незадолго до своей смерти мечтал добиться, чтобы в роли Ленина «...минимум внешнего рисунка — все внутри образа... Я бы с удовольствием сделал две, а то и три части подряд: Ленин просто сидит и разговаривает. Можно ведь сидеть внешне неподвижно, почти не жестикулировать, но все наполнено энергией, мыслью...». Эти строки опубликованы в сборнике, посвященном театральной и кинематографической Лениниане — в далеком тридцать девятом году талантливый и мудрый художник предвидел ту силу «драматургии мысли», на которую мы решились лишь в шестидесятые годы! Вот именно так, сосредоточив все внимание не на внешних признаках великого исторического портрета, но на процессе мысли, мы с кинорежиссером Юлием Карасиком и решили воссоздать образ Владимира Ильича в фильме «Шестое июля». Я вновь возвращаюсь к этой картине, потому что считаю ее лучшей страницей в биографии моей актерской работы над воплощением образа Ленина. Приняв такое решение, мы исходили из того, что, кроме образа, который непосредственно творит актер на сцене или перед кинокамерой, существует еще и обобщенный образ Ленина, живущий в общественном сознании народа, сформировавшийся у каждого человека из прочитанного, увиденного, услышанного им. И воспринимая новую страницу Ленинианы, зритель непременно соотносит ее со сложившимся обобщенным образом Ильича. Если бы такого образа в нашем общественном сознании, в литературе и искусстве не существовало, то вряд ли бы нам, тем, кто работал над фильмом «Шестое июля», удалась бы попытка на документальном материале конкретно-исторических событий, составляющем литературную основу сценария, воссоздать конкретный и в то же время обобщенный, полнокровный образ Владимира Ильича Ленина. Вряд ли удалось бы и мне выдержать ту жесткую гамму, в которой сделан весь фильм, если бы не жил во мне самом полнокровный образ Владимира Ильича, если бы я не знал, каким разным он был с разными людьми, оставаясь самим собой, как разнообразно проявлялся он в различных обстоятельствах, сохраняя цельность и яркую самобытность своей натуры. Вспомним, ведь на протяжении всего фильма Ленин ни разу не улыбается, ни разу ни с кем не шутит — все там решается на пределе нервных и физических сил. Право быть таким в этой ленте давали мне слова Надежды Константиновны Крупской о том, что обычным, преобладающим его настроением была напряженная сосредоточенность.

За годы работы в театре и кино над ленинской темой мне довелось прикоснуться к разным периодам жизни Владимира Ильича, но и поныне образ Ленина остается для меня притягательной и волнующей загадкой. Наверное, это чувство свойственно всем, кто серьезно и глубоко стремился проникнуть в ленинский характер. И каждую новую работу я принимал как огромнейшее испытание — испытание моей человеческой и актерской правомочности, как проверку моей гражданской и актерской зрелости. Я и сегодня считаю своим священным долгом продолжать работу над совершенствованием художественного образа Ильича и работаю над этим не от спектакля к спектаклю, не от фильма к фильму, а постоянно, изо дня в день, непрестанно, всегда надеясь, что мне еще представится возможность сказать то, что осталось мной недосказанным. Во время работы над образом Владимира Ильича Ленина непременно возникает желание встречаться с людьми, обладающими истинными качествами ленинцев: широко мыслящими, чуткими к человеку — его болям и радостям, последовательными в своих позициях, продолжающими и творчески развивающими ленинское мировоззрение. Таких людей я считаю соавторами своего труда.

В эти дни, когда все прогрессивное человечество отмечает 115-ю годовщину со дня рождения В. И. Ленина, пророчески звучат слова М. Горького: «...а голос его все громче, победоноснее звучит для трудящихся Земли, и уже нет такого угла на ней, где бы этот голос не возбуждал волю рабочего народа к революции, к новой жизни, к строительству мира людей равных. Все более уверенно, крепче, успешней делают великое дело ученики Ленина, наследники его силы». Недаром Ленин сегодня — один из самых издаваемых и читаемых авторов во всем мире. Он действительно принадлежит всему человечеству. Он — бессмертен.


ЮРИЙ КАЮРОВ,
народный артист РСФСР

«Театральная жизнь» апрель 1985 года