Новости

«ВСЕСОЮЗНЫЙ» РОШФОР

Именно этим громким титулом, говорящим лишь о высокой степени народной любви, отечественные зрители окрестили актера Бориса КЛЮЕВА, сыгравшего знаменитого злодея в фильме режиссера Георгия Юнгвальд-Хилькевича по роману Александра Дюма «Три мушкетера». Впрочем, почетные титулы уже более четверти века прибавляют ко всем персонажам этой киноленты: нам сложно представить себе другого Атоса и д’Артаньяна, другую миледи, Ришелье или Констанцию… Да, они не французы, и шутки у них порой откровенно русские, но все-таки они РОДНЫЕ, а это главное. Смехов, Смирницкий, Старыгин, Боярский, Трофимов, Алферова, Табаков, Фрейндлих, Терехова, Балон, Дуров… Эти актеры подарили нам целую плеяду любимых киногероев. По телевизору не раз шли передачи, в которых знаменитая четверка «мушкетеров» рассказывала о том, как снималось это кино. Актер Борис Клюев, посетивший сибирскую столицу с труппой Малого театра поделился с корреспондентом «Ведомостей» своей частью «мушкетерских» похождений.

— Борис Владимирович, как вы стали графом Рошфором?

— Приехал к нам в театр ассистент, который занимался подбором актеров для фильма, и взял одну из моих фотопроб. На роль графа Рошфора было достаточно много претендентов, около десяти человек, даже Михаил Боярский. Но его режиссер утвердил на д’Артаньяна. Когда я приехал в Одессу, Хилькевич, увидев меня, скривил лицо. Я понял, что не понравился. Нет так нет, подумал я, хоть в Одессе побывал. Целый день просидел на студии и только под вечер меня стали пробовать. Когда включили камеру и на площадке все притихли, я показал, как я чувствовал этого персонажа, стал вкладывать в него что-то свое.
Кстати, с моими пробами вышла забавная история. Саша Трофимов, который в фильме сыграл кардинала Ришелье, изначально пробовался на другую роль — английского фанатика Фельтона, который влюбился в миледи и убил Бекингема.

— Но ведь это эпизодический персонаж! У него в фильме нет и десяти минут экранного времени.

— То-то и оно. Когда я пробовался, понял, что мне тяжело играть с пустым местом. И я попросил его, незнакомого мне тогда актера, подыграть. Тут же на Сашу накинули какую-то бесформенную красную тряпку, которая должна была на короткое время стать кардинальской мантией. А еще тогда он ходил с копной черных волос по плечи. Он стал читать текст Ришелье — тут-то режиссера осенило: перед ним стоял «самый настоящий» всесильный министр Людовика XIII. Так Сашу утвердили на эту роль, которая, несомненно, стала одной их ярких в фильме. Я же свое окончательное «да» получил только после того, как пробы были отсмотрены в Москве.
Пришлось поработать не только над характером графа Рошфора, но и над его внешностью. Изначально гримеры хотели приклеить мне бороду. Но я настоял на том, чтобы они оставили лишь тонкую линию усов и бородку клинышком. Удачно дополнил образ лиловый костюм, который на пленке дал густой фиолетовый оттенок.

— В фильме звучит замечательный дует графа Рошфора и миледи. Вы пели сами?

— Да, я пел своим голосом. Конечно, пришлось подстраиваться под Маргариту Терехову, что было чуть-чуть высоковато для меня, но, слава Богу, все получилось. И вообще, в работе нам, актерам, помогла замечательная музыка Максима Исааковича Дунаевского, которая была записана еще до съемок. И все музыкальные номера мы тоже писали заранее, ведь фильм снимался по законам оперетты.

— А что за история с тем, как вы выбили зуб Михаилу Боярскому?

— Снимали сцену тройного поединка на шпагах д’Артаньяна, Рошфора и де Жюссака, которого играл Владимир Балон. Кстати, именно Володя, будучи мастером спорта по фехтованию, ставил все драки. Мы должны были скрестить шпаги на лестнице, снимали в Одесском оперном театре. Когда репетировали, все шло замечательно, но на съемках, ускорили темп фехтования. И вот Миша Боярский, сильно замахнувшись клинком, направил мою шпагу прямиком себе в лицо. Она выбила ему зуб и оцарапала горло. Однако он, как истинный профессионал, продолжил сниматься. Потом я узнал, что эта травма весьма распространена у фехтовальщиков.

— Как вы думаете, в чем секрет успеха этой ленты?

— В той атмосфере, которая царила на съемочной площадке. Мы были молоды, знали, что работаем с замечательным материалом. И эта атмосфера легкости, ребячества и куража, в которой мы жили около полугода, перенеслась на экран. Мы тогда очень сдружились. И по сей день частенько встречаемся.
Этот задор передался и местным жителям. Еще за час до начала съемок у площадки собирались девчонки. Все разодетые и с макияжем. А для львовских ресторанов и магазинов мы были любимыми посетителями. Причем частенько заходили туда прямо с площадки, не переодевшись. Представляете, какой эпатаж: открывается дверь и входят французские дворяне XVII века. Нас всегда пропускали без очереди.
Помнится, мне дико захотелось соленой рыбки, и я попросил парней, которые пошли вниз, купить пару штук. Они спустились и уткнулись в хвост большой очереди. И продавца как назло не было на месте. Тогда они взяли стоявший рядом с прилавком ящик и, смеясь, понесли наверх. А поскольку их не остановили, они и принесли его в номер. Я за всю жизнь столько солененькой рыбки не ел!

— А когда вы прочитали роман Дюма-отца?

— Еще в школе. Подростком я ставил спектакль по этой книге и играл в нем Атоса. Он был моим любимым персонажем.

— Какая у вас первая роль в кино?

— У Бондарчука в «Войне и мире». Сыграл пленного мальчика-барабанщика французской армии, которого пригрел и накормил Петя Ростов. Забавно, что потом меня призвали в ряды Советской Армии, и наш полк участвовал в массовке этого же фильма. Так что я сыграл в нем дважды (смеется).

— Ваш персонаж есть и в книге «Двадцать лет спустя». А почему в фильме его не было?

— Так решили сценаристы. И вообще, знаю, что Юнгвальд-Хилькевич хочет снимать продолжение. Весьма рискованный проект. Историческое кино вообще сложно делать. Это большие деньги: костюмы, стенография, лошади.

— Граф Рошфор, герцог де Гиз, граф де Гиш, Григорий Орлов… В вашей творческой биографии целая галерея исторических персонажей. Вы любите героев «плаща и шпаги»?

— Все дело в типаже. Когда на меня одевают немецкий офицерский мундир времен Второй мировой войны, режиссеры говорят — хорошо, когда приклеивают усы и бородку, тоже говорят, хорошо. Я и сам это прекрасно понимаю. Я умею носить костюм, держаться в кадре, быть ироничным… Я однозначно западный герой.

— Сразу вспоминается ваш Майкрофт Холмс из фильма про Шерлока Холмса, который тоже стал классикой.

— Кстати, да. Недавно у английского посольства в Москве открывали памятник Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону. Меня пригласили туда на прием. Очень приятно посидели. Сфотографировались в интерьере.

— А что вы предпочитаете: театр или кино?

— У меня в дипломе написано «артист театра и кино», но я в первую очередь артист театра. Не мыслю себя без него. Мне нужны каждодневные репетиции, спектакли. Кино, без сомнения, дает много эмоций и популярность, но вместе с ними ужасные простои с ожиданием звонка. Многих это сводило с ума, кто-то спивался.

— Борис Владимирович, вы сыграли много ролей в театре и кино. А кого еще вам хотелось бы сыграть?

— Когда я был молодым артистом, составил список того, что должен сыграть. Из этого списка сыграл только три роли — Муров в «Без вины виноватые», де Гиша из «Сирано де Бержерака» и Беркутов в «Волках и овцах». Жалею о том, что так и не сыграл ни в одной пьесе Чехова. Даже хотел ставить Чехова у вас в «Глобусе», но и здесь не сложилось. Опять Чехов прошел мимо меня.

Максим СИДОРЕНКО.

P.S. Перед встречей с Клюевым, которая состоялась в фойе гостинице «Сибирь», я забежал в магазин дисков и купил фильм «Д’Артаньян и три мушкетера». Когда мы поговорили, попросил актера оставить автограф. И теперь на красочной картонной упаковке красуется надпись: «С уважением, граф Рошфор».

Борис Владимирович Клюев, народный артист России. Один из ведущих актеров Малого театра, в котором работает с 1969 года. Исполнил множество ролей.
Фильмография: «Жизнь Берлиоза» (Вагнер), «Михайло Ломоносов» (Григорий Орлов), «Крушение империи» (Шульгин), «ТАСС уполномочен заявить...» (агент ЦРУ Дубов — Трианон).
Сериалы: «Королева Марго», «Графиня де Монсоро», «Досье детектива Дубровского», «Марш Турецкого», «Сыщики», «Каменская», «На углу, у Патриарших».

»Театр — это семья, жена,а кино — любовница, красивая, сладкая,но все-таки любовница».

«С Маргаритой Тереховой мы репетировали красивое танго Рошфора и миледи. Но, к сожалению, этой сценой пожертвовали при сокращении сценария».

«В Новосибирске я был раз семь. Здесь я как-то заработал много денег и, когда летел счастливый в самолете, думал только об одном, как бы не разбиться».

«С “мушкетерских” времен терпеть не могу лимонную водку. По всему Союзу она была в большом дефиците, а во Львове нате, получите. А мы и рады были стараться».

«Сложности возникали с каблуками, они частенько ломались при ходьбе по лестницам. У Боярского каблуки на ботфортах “летели” только так».

«Когда удается сделать что-то легендарное, достаточно сохранить это, и не надо реанимировать».

Ведомости (Новосибирск), 25.05.2007